У всех застенчивых мужчин слишком однообразная жизнь. Они ходят на работу, возвращаются домой. В их жизни ничего не происходит. Но иногда съеденная конфета с ликером может достаточно разнообразить их будни.

Екатерина Варнава: Лапуль, ты чего, потерялся?
Александр Гудков: В каком-то смысле да. Ну раз вы первая заговорили, Арсений.
Екатерина Варнава: Это уже настораживает.
Александр Гудков: Это очень смешно, да. Знаете, если честно, то я впервые снимаю проститутку. Ой, я это слово сказал, господи. Я не хотел вас обидеть, правда. Я не имел в виду ничего плохого, я имел в виду эту… Шалаву. Господи, что я говорю. Я сам себя закапываю. Я не понимаю, почему я стесняюсь перед обычной уличной шмарой.
Екатерина Варнава: Да ладно тебе, лапуль, успокойся.
Александр Гудков: Да как тут успокоиться…
Екатерина Варнава: За деньги ты меня можешь называть, как угодно. Хочешь, я будут для тебя госпожой Мюллер. Хочешь, могу быть рабыней Изаурой. За отдельную плату могут быть даже Владимиром Вольфовичем.
Александр Гудков: Спасибо, не надо. Хотя, такая функция и опция мне интересна. А можно, в процессе того, чем мы буем заниматься, я буду называть вас Лунтик?
Екатерина Варнава: А ты не такой спесивый. А почему Лунтик?
Александр Гудков: Мне мой психолог запрещает это говорить.
Екатерина Варнава: Ну и не надо? А денежки у нас в кейсе есть или там у тебя надувной Лунтик?
Александр Гудков: Я же знал, что я иду на денежную операцию, конечно. Вот. Вы сможете обналичить?
Екатерина Варнава: Может, тебе еще акт выполненных работ подписать?
Александр Гудков: Понял, что нет. Я просто не хотел тратить наличные, мне в продуктовый еще за белизной. Подождите, ну. Была не была. Не подглядывайте пин-код. Это вам (достает цветы). Держите. Вот, шоколадка. Так сказать, конфетно-букетный период в турборежиме.