Эфир шоу от 08 декабря 2017 года

Москвичи и гости столицы, вас мы поздравляем с окончанием ремонтных дорог в центре города. Наконец-то появилось время отдохнуть, до следующего лета. На плюс в том, что родился следующий номер.

Варнава: — И что? Ну и что, что мы с тобой целый час по телефону разговариваем? Надо будет, еще час будешь меня слушать. А надо, так и два. Блин, да где здесь выход? Перекопали все, сам черт лабутены сломает. Это я не тебе. Хотя ты тоже черт. Да блин, сделали из Москвы какой-то полосатый квест. Сейчас, подожди. Я из-за тебя в какую-то жижу вляпалась. Да потому что все из-за тебя. Ой, можно подумать, я каждый день по бутикам хожу. >Я в среду не была. Да, в салоне откисала. Ой, чего ты ноешь, я всего полтора ляма потратила. Что я трусов не могу себе купить? Алло! Алло! Ах, ты скотина, ты еще трубку бросаешь! Швыряет телефон.
Достает другой телефон. Алло. Алло! Да, это другой телефон. Чего ты жмешься? Еще заработаешь. Вообще-то мы в ответе за тех, кого приручили, Василий. Чегооо? Чегооо? Это я тебя бросаю, ты понял, жирдяй! Не смей, Алло! Нищеброд! Швыряет телефон.
Пытается оторвать ноги от земли, но безуспешно. Э-э-э-э, ты чего? Это что, бетон что ли? Бетонище, ты чего? Отпусти ноги.
Достает другой телефон. Тааак. Ладно, спокойно. Алло, Василий. Да, еще один телефон. Короче, пока ты трепался, здесь бетон застыл. Что значит «Поплюй»? ты дебил, что ли? Алло! Швыряет телефон.
Боже, последний, вот это попадосик. Что же делать? Кстати, Боже, привет. Так, как там надо молиться-то? ААааааа. Очень хороший боже, ты боже очень хороший, так, это я уже говорила. Боже, ты можешь все. Разжижь это, как его, неразжижаемое. Умоляю тебя боже, и уповаю на тебя хороший и блистательный боже.
Раздается гром.
Да ладно! Боже, ты существуешь! Я так и знала, что ты где-то рядом с ЦУМом. Ну, и? А теперь поливай. Ну, понятно, гром. А теперь лей прямо мне на ноги, может, еще в клуб успею. Давай, давай. Да зачем гром, когда нужен дождь? А гром он в принципе не нужен. Да ты задолбал уже!
Ааааааа! Это вы тут гремите, а я из-за вас боженьку обзываю. Прости меня боженька. А ну-ка быстро подошли, вытащили мои ноженьки, чтобы я вам пиндюлей понадавала! Чего ты смотришь? Давай неси свой этот, обойный молоток, который делает тра-тар-та-тата, давай!

Рабочий 1: — Магомед Ибрагимович, у меня складывается стойкое ощущение, что вы не заслуживаете такого неуважительного отношения к себе.

Рабочий 2: — Махмуд Гусейнович, я испытываю идентичные ощущения к вам.

Варнава: — Чего? Чего вы там на своем чччучмекском. По-русскому разговаривайте. Слышь, чего вылупился, давай, выдавливай меня отсюда.

Рабочий 1: — Возможно мое предложение покажется вам слишком скоропалительным. Но не кажется ли вам, что в этом и без того красивом городе не хватает памятника?

Рабочий 2: — Не могу не согласиться с вами. Ваша идея неожиданно резка, но она имеет полное право быть.

Варнава: — Слышите вы, жуки оранжевые, по русскому говорите! Чего ты вылупился? Чего ты зыришь – глаза напузыришь! Давай, тащи сюда свою эту штуку, вот там она лежит, и между ног мне долби, тра-та-та-та-та. И вокруг тоже. Ты тупой, что ли? Я тебе сейчас пакетами втащу!

Рабочий 1: — Магомед Ибрагимович, что скажете, кого ваять будем? Внешность за основу возьмем или культурно-территориальную составляющую?

Рабочий 2: — Тут, говорят, в доме напротив Ахматова жила.

Рабочий 1: — Да, в 32-м году. Кстати, в профиль она мне чем-то напоминает Ахматову. Но я больше склоняюсь к Зинаиде Гиппиус.

Рабочий 2: — Ну, Гиппиус, так Гиппиус.

Варнава: -Гипиус, Пипипиус. Ты что, дебил, что ли? Меня надо откапывать, а не закапывать. Такой усердный. Ты, кусок какахи, на, получай. Слышь ты, абориген, я те сказала, отошел!

Рабочий 1: — Магомед Ибрагимович, забавно получается, на этой стадии она больше на Гоголя смахивает.

Рабочий 2: — А что, оригинально. Гоголь с грудью – постреализм. Лепите, коллега, там разберемся.